"В эпоху, когда литература буквально "срывает голос" в попытках перекричать вопли, визг и взрывы информационного поля; когда писатели любой ценой стараются захватить внимание читателя шокирующими и даже леденящими сюжетами; в эпоху повсеместных фейков, утраты доверия друг к другу и забытья самих себя...- Дина Рубина пишет книгу, полную пронзительной тишины и боли. Она пишет повести о семье, словно бы намерено понижая голос до шепота, до спазма в горле, - заставляя читателя вглядеться в себя, в свое собственное детство, в образы первых на свете любимых родных людей..." --Back cover.

"V ėpokhu, kogda literatura bukvalʹno "sryvaet golos" v popytkakh perekrichatʹ vopli, vizg i vzryvy informat͡sionnogo poli͡a; kogda pisateli li͡uboĭ t͡senoĭ starai͡utsi͡a zakhvatitʹ vnimanie chitateli͡a shokirui͡ushchimi i dazhe ledeni͡ashchimi si͡uzhetami; v ėpokhu povsemestnykh feĭkov, utraty doverii͡a drug k drugu i zabytʹi͡a samikh sebi͡a...- Dina Rubina pishet knigu, polnui͡u pronzitelʹnoĭ tishiny i boli. Ona pishet povesti o semʹe, slovno by namereno ponizhai͡a golos do shepota, do spazma v gorle, - zastavli͡ai͡a chitateli͡a vgli͡adetʹsi͡a v sebi͡a, v svoe sobstvennoe detstvo, v obrazy pervykh na svete li͡ubimykh rodnykh li͡udeĭ..."--Back cover.

"In an era when literature literally 'tears off the voice' in an attempt to shout, shrieking and explosions of the information field, when writers at any cost try to capture the attention of the reader shocking and even chilling stories, in an era of widespread fakes, loss of trust in each other and forgetting ourselves ... - Dina Rubina writes a book full of piercing silence and pain. She writes stories about family, as if deliberately lowering her voice to a whisper, to a spasm in the throat - forcing the reader to look into themselves, in their own childhood, in the images of the world's first loved loved ones ..." -- Cataloger's translation.